Борис Гребенщиков: Я думаю, что у любого подростка некомфортность, неудовлетворенность своей жизнью и в сто раз больше жизнью родителей и окружающим миром есть всегда. Во мне это ощущение было заложено изначально, и меня с такой степенью доставала жизнь окружающего мира, что, когда мне было лет десять-двенадцать, я уже твердо знал, что настоящая жизнь должна быть совсем не такой, как то, что мы привыкли считать жизнью. «Ребята,— думал я, — на самом деле все не так, вы обманываете и себя, и меня». Вы-ход я нашел в «Битлз».
Когда я услышал их музыку — это было в 64-м году, — меня буквально пробило. Из нее била ключом — даже не духовность, а реальная жизнь, настоящая энергия. Тогда я понял, что такое, выражаясь привычной мне теперь буддийской терминологией, чистая земля (риге 1апа), то есть истинная жизнь, в отличие от достаточно загрязненной массой услов-ностей иллюзии, которую мы обычно принимаем за жизнь. С тех пор у меня не было вопросов о том, что мне ближе всего, и просто нужно было найти ключи к тому, что есть в музыке. Ведь дело не в «Битлз», не в рок-н-ролле и нс в гитарах, а в том, что за этим лежит. В том, что вызывает во мне ощущение искренности.
В. С: Сейчас вы уже достигли такой истинной жизни?
Б. Г.: Ни в коей степени, поскольку во мне еще достаточно своей собственной грязи, которой, чтобы вывезти, хватит на много грузовиков. Но при этом я очень твердо знаю, что настоящая часть меня, ис-тинное «я», можно сказать, Будда или Христос во мне, — все время находится в правильном соотношении с миром, и мне нужно только подтянуть иллюзорную часть.
Как известно, когда Будда достиг состояния просветления, первое, что он сказал, было: «Господи, они же все Будды». У меня такое ощущение было с детства. Я не мог ручаться за всех, но по поводу себя знал, что со мной все в порядке. И всю оставшуюся жизнь через различные философские системы, религии — все, что попадалось мне от духов до кельтов, — я просто искал название и объяснение тому во мне, что «все в